Маша, 5 лет (отказалась идти на занятие в садике).

Когда я в садике и все время надо-надо-надо, мне кажется, что есть только пол, потолок и стены. И нет совершенно дверей. Хочется уйти без спроса или сделать что-то наоборот. Так хочется поиграть.

Федор, 12 лет

Когда что-то происходит, всегда виноват я. До­ма, с сестрой, в школе. Чуть что — Федя, меня ругают. Надоело. Уже все равно. Если что-то про­исходит, я просто беру вину на себя — все рав­но не поверят, что это не я. Надоело доказывать.

Звонок по телефону:

— У меня проблемы с дочкой. Она очень серьезно больна. Отказалась ходить в школу. У нее депрессия. Мне срочно нужно к вам на прием.

— Она вообще не выходит из дома?

— Нет. Вчера ходила в боулинг-клуб.

— ?

— Так что? Позволять ей не ходить в школу?

Почему дети нас не слышат

«Почему вы все время переводите разговор на меня? Ведь проблемы у ребенка», — взорвалась на приеме мама 10-летнего мальчика. Когда мальчик вышел, мне пришлось объяснять, что не существует отдельно проблем ребенка или взрослого. Семья — это система, один большой организм. Любые неполадки в системе влияют на все ее части. Если плохо родителю, ребенок обязательно это почувствует. Ребенок очень часто отражает (повторяет) поведение родителя или проявляет то, что у родителя подавлено (например, ребенок «проживает» ту агрессию, которую родитель не позволяет себе по разным причинам проявить). Ребенок будет привлекать к себе внимание любым доступным для него способом.

— Я обратила внимание на вас, потому что именно от вас исходит напряжение. Видно, что у вас накоплено очень большое раздражение. И чувствуется такая реакция на каждое действие сына.

— Да, он меня раздражает. Вот дочка — она просто ангелочек.

В семье дети всегда берут на себя разные роли именно для того, чтобы равномерно привлекать к себе внимание (психологическую энергию) родителей. Один будет послушным, другой сорванцом, один отличником, другой двоечником, один гуманитарием, другой математиком. Если родители обращают внимание на разницу и сравнивают, эта разница будет все больше. Если мы находим в ребенке то ценное, что можем отметить, похвалить, разница становится меньше. Конечно, если мальчик чувствует, что его постоянно сравнивают с другими, он будет подсознательно сопротивляться.

— Чего бы вам хотелось?

— Чтобы меня все оставили в покое.

— Вы очень устали, правда? Давайте подумаем, как вы можете о себе позаботиться. Если вы будете «не заполнены» (не наполнены положительными эмоциями, радостью, спокойствием, увлечениями, реализованы), вы ничего не сможете дать своим близким. Вы просто будете менее продуктивны в отношениях и не сможете быть объективной к сыну.

Заботьтесь о себе. Ребенок не должен страдать от того, что вы не отдохнули. Постарайтесь най­ти возможность «заполниться».

Практически на всех «дет­ских» приемах я прошу родителей: представьте, что вы в шапке-невидимке — постарайтесь сконцентрироваться только на мне и не вмешивайтесь. Вы смотрите на меня, слушаете меня, а я буду общаться и с вами, и с ребенком.

На одном из последних приемов мне пришлось 20 (!) раз напомнить маме, что она в шапке-невидимке. 20 раз за час звучало: «Делай, ты же слышишь, что Светлана Анатольевна говорит, быстрее, бери, говори, подними фломастер, неправильно!» А пришло семейство с запросом — наш сын никого не слышит.

Родители, представьте, что кто-то с вами разговаривает так, как вы позволяете себе говорить со своими детьми. Вы будете в ужасе от такой атаки! Ведь мы же говорим с ними, как правило, только указаниями, понаблюдайте. Ребенок рано или поздно нач­нет сопротивляться всеми доступными для него способами. Как минимум, он перестанет нас слышать. (Детки, которые устали слышать назидания, критику, «советы», очень часто рисуют человечков без ушей.) В одной из книг я нашла забавную практику для родителей: в тот момент, когда вы скажете ребенку что-то указующе-наставительное, положите в карман монетку или спичку. Одна из клиенток призналась, что была в ужасе от того, как быстро на протяжении дня заполнился ее карман. Попробуйте провести этот эксперимент.

С детьми надо говорить коротко и уважительно. У меня есть собственный тест. Когда занимаюсь «воспитанием» своего ребенка, я себя спрашиваю: обращалась бы я так с чужим человеком? Позволила бы себе такое говорить?

Если у ребенка проблемы с адаптацией к социуму, попросту проблемы в общении, можно смело задавать родителям вопрос: вы играете с ребенком? Как правило, ответ — нет, я не умею, у меня нет времени им заниматься, мне некогда с ним играть.

Игра — простейший способ познания мира. Способ социальной адаптации. Возможность безболезненно примерить множество масок, прожить множество ролей. К тому же это всегда сближение мира взрослых и детей. Для того чтобы плодотворно поиграть, все группируются и находятся на одном уровне — на уровне глаз. А это самый простой и действенный шаг к пониманию и расширению зоны доверия.

Для ребенка важнее и полезнее иногда съесть «неполезные», быстро приготовленные пельмени и в сэкономленное время поиграть с мамой и папой. Почувствовать их тепло, побыть в их психологическом поле.

Мы говорим, что работаем ради детей. Но мы пропускаем их настоящее! Сможем ли компенсировать это будущим? Остаться самим собой

Как-то на семинаре я рассказывала о том, что если в семье у взрослых разные модели воспитания, отношения к «можно — нельзя», ребенок попадает в этическую вилку и начинает манипулировать взрослыми, подстраиваться. С одним родителем он один, получает выгоду (моральную или материальную), с другим — совершенно другой. Если папа и мама начинают возмущаться, он бежит за поддержкой и защитой к другим родственникам. Одна из участниц семинара спросила — а что тут плохого? Ведь ему придется во взрослом мире подстраиваться под окружающих. Пусть учится сейчас.

Плохо то, что, если ребенок постоянно меняет маски, он теряет собственную опору, он не обретает внутренний стержень и то самое ценное ощущение собственного Я. Он концентрируется не на внутреннем содержании (не на внутренней территории), а на внешних факторах (внешних опорах). У такого ребенка будут резкие скачки настроения — маятник от злости к депрессии, вспышки агрессии и истерические приступы.

Ребенку нужны границы. Когда существуют определенные правила, это своеобразный контур безопасности. Границы — это наши «можно», «нельзя». Это режим дня. Это определенная семейная структура. Если эти границы жесткие — получим сопротивление, если их нет вообще — манипуляцию (т.е. тоже сопротивление). И в том, и другом случае своим непродуктивным поведением ребенок будет «спрашивать»: меня любят?

Ребенок нас очень часто «про­бует» на это самое «меня любят?»

Как часто дети на приеме спрашивают: «Почему взрослые замечают только плохое?» В психологии существует правило — то, на что обращается внимание, увеличивается, вырастает. Если обращать внимание только на недостатки, они проявляются еще больше. В результате дети разочаровываются в себе и в нас.

Вспомните свое детство. Как часто мы говорили: вот вырасту, никогда не буду так поступать со своими детьми. А ведь поступаем, как правило, именно так.

На приеме мы размышляем вместе с родителями. Что мы знаем о нашем ребенке, что мы в нем ценим, любим? Говорим ли мы ему об этом? Как мы вообще проявляем свои позитивные чувства по отношению к ребенку? (Иногда в ответ слышу: но ведь он же знает, что его любят.) Наши детки очень чувствительны, но они, за очень редким исключением, не телепаты. Каждому человеку нужно подтверждение любви и значимости, каждому из нас нужна такая эмоциональная подпитка.

Возьмите альбом с «малышовыми» фотографиями. Вспомните, каким был этот маленький комочек, вспомните, как он впервые улыбнулся, как вы рассматривали его, пытаясь понять, на кого он похож. Вспомните, когда в последний раз хвалили его (конечно, за дело). Когда спрашивали у него совета, когда просили прощение. Любому человеку важно быть понятым. Важно ощущать себя нужным. Ведь он и вредничает, чтобы почувствовать свою ценность.

Делай, как я!
Делай лучше меня!

Типичный разговор на приеме.

Психолог: Скажите, пожалуйста (то, что сейчас — при ребенке — можно сказать), что вас привело на прием?

Мама: Он у нас такой странный. У меня с ним с самого рождения были проблемы. Он плачет. Он играет в странные игры. (Мальчик, конечно, напрягается.)

От наших формулировок очень многое зависит. Ребенок не странный — он удивительный, он не плакса, а чувствительный. Ведь взрослый имеет право на индивидуальность. Почему ребенок не имеет?

— Ему ничего не нужно! Я его заставляю заниматься музыкой, английским, я вожу его на танцы… Он ничего не хочет…

Я начинаю задавать вопросы, чтобы выяснить мотивацию ребенка. Отвечает все время мама: «Ну, он занимается музыкой, чтобы сыграть хорошо на папин день рождения!» (И это не желание ребенка.)

То, чем занимается наш ребенок, нужно нам или ребенку? Это мы хотим произвести впечатление, казаться хорошим, интеллигентным родителем? Или это потребность души ребенка раскрывать именно этот свой талант?

— Скажите, а вы сами чем-то занимаетесь?

— Нет, что вы. Не могу найти время, да и заставить себя не могу заниматься чем-то постоянно.

Когда ребенок видит увлеченных родителей, постоянно развивающихся, занимающихся чем-то системно, это передается и ему. Ребенок не должен быть удобным! И не должен реализовывать амбиции и собственную нереализованность родителей.

Ребенок нам вообще ничего не должен. (Кстати, нужно стараться вообще не говорить «мой ребенок». Он либо «наш» (с мужем/женой), либо «свой собственный» («Я — ничей. Я свой собственный» — так сказал один из маленьких клиентов.)

На приеме мама с мальчиком 10 лет.

— Мы с его отцом расстались. Его отец — подлец, и я его бросила. Он многое унаследовал от папы. Он неуправляемый, дерется.

Уже без ребенка:

— Понимаете, если вы говорите ребенку такие слова о его отце, он проецирует эту информацию на себя. Ведь он же «клетка тела» папы. В нем есть и часть ДНК папы. Мальчик может вам сказать — я буду так делать, ведь я такой же гад, как и папа.

Мама (удивленно): «А он так и говорит».

Ребенок мстит доступным ему образом. Мстит как минимум за неуважение. Перестаньте говорить гадости об отце мальчика (хотя бы в его присутствии). Перестаньте унижать мальчика. Вы же ожидаете от него только гадостей — он их и делает. Ребенок был желанным?

— Нет. Просто возраст подошел.

— А когда вы выходили замуж, какое качество привлекло в будущем муже?

— Да ничего не привлекало. Умер папа, мне нужна была защита, да и возраст уже поджимал. Я его на себе и женила.

Школа и личность

Еще раз о семейной системе — не существует отдельно проблемы ребенка. Ребенок всегда проекция отношений, в том числе и между родителями.

Только за последнюю неделю на приемы приходили пять (!) мальчишек (2 — 7 класс), которых выгнали из школы. Родители мне присылают письма с сетованиями: дескать, учителя требуют, чтобы ребенка не было ни слышно, ни видно…

Все эти пять ребят потенциально одарены. У всех ярко выражено чувство собственного достоинства.

Один из мальчиков на уроке спросил учительницу: «Почему вы нас не уважаете, почему нас обзываете?» Другой сказал: «Вы несправедливы». Третий спросил: «Почему вы на нас кричите?»

В ответ — выйди из класса! Дневник. К директору. Без родителей не приходи.

Учителя очень часто компенсируют собственную неустроенность, усталость за счет детей. Конечно, сложно справиться с 30 подростками, но у нас ответст­венность не только за их головы, у нас ответственность за их души. Задача школы — не столько дать конкретные знания, сколько научить эти знания добывать, но главное — помочь сформироваться личности. Конечно, все эти мальчишки не ангелы. Хватает своих психологических проблем. Но они сопротивляются системе, и вполне справедливо. Мальчишкам тяжелее в школе, чем девочкам, — система образования удобнее и легче для них. Девочки более усидчивы, у них раньше формируется учебная мотивация. А мальчикам постоянно приходится адаптироваться, их в большей степени делают удобными. Вначале они заслуживают любовь мамы, затем ими занимается няня или воспитательница в детском саду, потом в школе появляется учительница — и всем нужно, чтобы мальчик был таким, чтобы с ним было легко. Один из маленьких клиентов плакал на приеме: «Когда я такой, как всем хочется, это же не Я».

Ситуация: третий класс, урок физкультуры. За то, что девочка не смогла быстро передать в эста­фете мячик и ее команда проиграла, мальчики ее побили. Учитель стоял рядом, говорил: ваша команда проиграла из-за нее. Са­мое страшное, что девочка считает, будто ее «наказали» справедливо — ведь она подвела коман­ду. А то, что человек неприкосновенен, что команда — это один организм, где все друг друга поддерживают, где всем есть место — и быстрым, и медленным, — об этом учитель забыл. Работа на уровне головы и ног есть, а душа?

Пожалуйста, родители, будьте на стороне ребенка. Что бы ни происходило — он должен знать, что вы его тыл, его защита. Дома он получит то, что заслужил, но в школе, в садике — вы его адвокаты. Иначе ребенок разочаруется во всем и выберет безопасный мир, где его не оценивают и где не так видны ошибки. Этот мир — компьютер, телевизор, наркотики…

У нас так мало времени, чтобы передать детям свою любовь, ведь детство, как и настоящее, как и сегодня — так коротко.

Из разговора с сыном:

— Сынок, тебе не кажется странным, что мы у Земли все берем-берем и ничего не даем взамен?

— Ну как же не даем, мама, — а любовь… мы даем взамен Любовь.

А даем ли?


20 способов из 100 сказать ребенку «ОЧЕНЬ ХОРОШО!»

1. Ты сейчас на правильном пути

2. Великолепно!

3. У тебя получилось

4. Правильно!

5. Это хорошо!

6. Хорошая работа!

7. Я знал, что ты можешь сделать это!

8. Ты быстро учишься

9. Я не смог бы сделать лучше

10. Еще немного времени, и у тебя получится

11. Ты делал это так быстро

12. Прекрасно!

13. Это лучше всего!

14. Просто здорово!

15. Ты сделал это очень хорошо!

16. Превосходно!

17. Ты прав!

18. Я очень горжусь тобой!

19. Очень приятно учить таких умных детей!

20. Большое тебе спасибо!